Время для жизни [СИ] - taramans

Танька скуксилась, но убрала уже было подставленный стакан.

— Ну чего ты такой… душный, а? Так же ты говоришь?

— Да мне-то что… можешь налакаться, как поросенок. Только вот тогда я буду оказывать знаки внимания уже Маше. С тебя толка все равно не будет!

— Да ну… брось! Я не пьяная. И вот — больше не буду! Вот чай лучше попью.

Когда девчонки ушли, Танька захихикала и заявила, что пора готовить постельку.

— Тогда ты был прав… На наших кроватях это делать совсем не удобно! Сетки растянуты донельзя!

О присутствии Маши, Танька, казалось — и вовсе забыла. Та, привалившись в угол своей кровати, сделала вид, что собирается почитать перед сном какую-то книгу. Танька фыркнула, глядя на соседку-подружку, и заявила:

— Ты, Машенька, тут не делай вид, что тебе все равно! Но вот меня ты вовсе не стесняешь! Вань, перетащи мой матрас с подушкой на пол…

После экзерсисов с Завадской и Ритой, Косов уже не очень комплексовал — получится-не получится. Но все-таки нет-нет да поглядывал в сторону кровати, на которой читала девушка. А вот Таньке, похоже, было и впрямь — все-равно! Только было одно «Но!». Девчонка и впрямь изрядно захмелела, и чем дальше — тем больше это было видно. Поэтому минет в ее исполнении оставлял желать лучшего.

Иван развернул ее, не слушая несвязный «бубнеж», положил на спину на матрас, и в очередной раз удивился, насколько она все-таки… худощава.

«Ага! Особенно в сравнении с вон той красоткой, которая лежит на кровати, делая вид, что поглощена содержанием книги, но все же — косит глазенками! И щечки уже зарумянились!».

Танька была не против его ласк, быстро завелась, но и здесь ее опьянение сыграло с ней дурную шутку. Эмоции ее были смазаны, и отзыв на его действия был… невнятен.

— Вань! Чего-то я сегодня расклеилась. Иди сюда… давай просто потрахаемся…, - девчонка и сама поняла, что — не в форме!

«Нет… херня это все! Да она уснет сейчас, прямо подо мной! Чего она так быстро-то… Вроде и не пила вместе с девчонками!».

Обескураженно Косов приподнялся и сел в ногах Таньки. Как будто дождавшись этого, она глубоко вздохнула, повернулась на бок и поджав ножки, моментально засопела.

«Вот тебе и раз!».

— Что, кавалер? Ваша дама уснула? — хихикнула с кровати Машка, — Как же так? Вы не смогли разбудить в ней страсти?

Девчонка приподнялась, отложила книжку на подоконник, и повернулась на бок, и усмехаясь, уставилась на Ивана. Халат ее задрался совсем уж бесстыже, оголив полностью ножки и одну ягодицу, затянутую в новые, только сегодня купленные, красные трусики.

— Маш! А чего она так? Вроде же и немного выпила? Я же не давал ей больше пить с Вами…

— Ну-у-у… просто в чай был добавлен коньяк! — тихо засмеялась Маша.

«Вот же ж! И когда она это успела проделать? Устранение конкурентки?».

— Красавица! Так-то я… не против. Но не будет ли ей совсем дурно? Будем с тобой отваживаться с ней всю ночь, — почесал нос Косов.

— Да не… я немного в чай плеснула. Но ей — хватило, как видишь! Ну что… переноси ее на мою кровать. Пусть спит. Ага… вот так. Стоп-стоп-стоп… не лезь ко мне! В смысле — лезь… но только тебе обмыться не помешает!

Маша, подойдя к двери, прислушалась, а потом — и выглянула в коридор.

— Пойдем! Вроде бы все улеглись уже…, - шёпотом Косову.

На цыпочках они прошмыгнули в туалет.

— Может ты все же выйдешь? — немного смутился Иван, — Я вообще-то еще и в туалет бы сходил… по малому…

— Ой, да ладно… Делай все свои дела, я к двери отойду, да посмотрю, чтобы никто не пошел.

Потом он стянул с себя брюки, повесил их на шпингалет окна, и уже не стесняясь девушки, обмылся у раковины.

— Вот… возьми, оботрись! — протянула она Ивану полотенце.

Не стесняясь, а, наоборот, подчеркнуто неторопливо Косов обтерся полотенцем и обмотал его вокруг пояса, брюки взял в руки.

— Ну что… пошли?

Маша негромко засмеялась:

— Ты так и пойдешь? Вот же ты… бесстыжий!

— Да что тут идти-то? Два шага ступить!

Вернувшись в комнату, он прямо у порога обнял девушку и стал целовать. Она была не против, и активно отвечала ему.

«Ну вот… Совсем другое дело!» — мелькнула в голове мысль, в то время как руки вовсю путешествовали по девичьему телу — «Уже чувствуется, что девушка… и попа есть, и грудки в наличие!».

Машка уже была изрядно распалена картинками, когда они развратничали с Таней, потому отвечала ему пылко, постанывая. Взял ее на руки, он отнес ее к организованной на полу лежанке и бережно опустил, скинув при этом полотенце с себя.

— Слушай…, - она чуть отстранилась от него, — А ты… правда вот нисколечко не стесняешься… когда девушек ласкаешь… ну… там?

— Нисколечко! Да я же уже тебя так ласкал… в тот раз.

— Ну да… только вот у меня в голове не укладывается… что парень так может! Обычно… даже намеки воспринимают очень… нервно. Возмущаются… ругаются даже!

— Ну и пусть они так воспринимают! Я — другой! Вот ты же ласкаешь меня? А почему я так не могу? Сделать тебе приятное?

— Ну-у-у… это же другое дело. Обычно мужчины воспринимают, что вот женщины это делать могут, а наоборот — это… прямо — фу-фу-фу!

— Ну и дураки, значит, эти мужчины!

Она судорожно вздохнула, когда он начал свое путешествие губами, языком и руками вниз — от ее лица и дальше.

— И правда… дураки они! — простонала девчонка.

По мере его продвижения ее вздохи становились все более нервными, судорожными. А потом сменились постаныванием. Все громче и громче…

— Машенька! Ты так всех перебудишь! — оторвался он от нее, улыбаясь.

— Ой… и правда! Я… постараюсь… Ну же… давай еще…

Добравшись до «волшебной горошины», он поднял глаза вверх. Машка лежала, обеими руками зажимая себе рот.

«Горошиной» это можно было назвать — с натяжкой, больше это походило на крохотный язычок с утолщением на конце. Вот с ним, этим «язычком» он и поигрался вволю, не забывая, впрочем, и о самой «раковине», и об областях девичьего тела вокруг. Внутренняя поверхность бедра — это тоже… очень интересное место! А вытянутые вверх руки вовсю игрались с ее сосками.

«А красивые у нее груди… Небольшие, четко очерченные, упругие… И ореол такой… темный. А сосочки-то немаленькие — вытянутые и сейчас довольно твердые!» — пропустив соски между пальцев, чуть стискивал он их.

На этом месте